Статьи и эссе
Земная царевна мира песен…
Штрихи к портрету Аллы Дутковской
Время неумолимо.
Оно все отдаляет и отдаляет от нас их лица, движения, голоса… А они становятся все ближе, ближе, зовя на свои дороги, аж пока мы сами не уйдем за грань…
Так и стоят перед глазами все вместе — молодые, вдохновленные, неутомимые — воистину: несравнимый мир красоты!..
Над прытким Черемошем, на каменистых склонах любимых Карпатских гор, посреди бесграничия пространства, над течением той неумолимости времени — стоят! — и ветер над ними перебирает струны вечности, и льется музыка, музыка, музыка, с каждым аккордом золотя имена: Левко Дутковский, Владимир Ивасюк, София Ротару, Василий Зинкевич, Назарий Яремчук…
А среди них Она! — как фиалочка в шелковистом обруче трав, как земная царевна небесного их мира песен — юная Алла Дехтяр — корнями и первым расцветом винничанка, мудрая Алла Борисовна Дутковская — ветвями и кроной, и прощальным цветом — буковинка…
…Лишь вывела это имя, что-то пролетело по дому, послышился или показался какой-то шорох или скрип… Оглянулась… А в мыслях вспыхнуло:
Пришла какая-то тревога и стала у окна,
Ну что мне до того — откуда, чья она?!.
А в грудях что-то затерпло, а сердце — гуп и гуп…
Повеяло степью, словно прильнуло к губам.
Иди себе, тревога, мы с тишиной вдвоем,
Не нужен нам никто… А сердце — тёх и тёх…
И тишина, похоже, сгоркла… Подхожу к окну:
Скребет по стеклу ветка… и светится печальная.
Внезапно слышу голос: — Простите, мне послышалось,
Что ныне, как никогда, тебе нужен кто-то…
Мороз пробежался по вискам.
Это не мистика, нет… Я на самом деле словно почувствовала легкое прикосновение не ветки — руки Аллы, а с темного телевизионного экрана услышала живой ее шепот…
Взволнованно включила “телек” — а там…
А там — с постарелых архивных кинокадров — приносящих боль, жгучих и одновременно радостных, светлых, неимоверно дорогих, ностальгических — ворвалась в опечаленную немоту такая тревожная молодость, такой живящий песенный озон, что аж перехватило дух!
Пела София Ротару… Счастливо подпевал Владимир Ивасюк… Разносился над верхушками смерек высокий голос Василия Зинкевича… Обнимал родные горы Назарий Яремчук…
Кадр за кадром появлялась, выныривала из такого еще недавнего прошлого история рождения, вырастания, прославления могучей когорты воспитанников, точнее — носителей высокого национального духовного разнообразия Выжницкой “кузни талантов” под орудованием их вдохновителя — ныне народного артиста Украины Левка Тарасовича Дутковского.
Кто сегодня не знает о славной его «Смеричке»?! Разве для истинных ценителей истории края, ценителей творчества музыки и пения могут быть чужими ее первые подвижники, которые на самодельных электроинструментах играли так, как нашим нынешним супер-битлам и не снится, т.к. их, как таких, и не существует теперь…
Мария Исак, Зоя Маслова, Галина Мокрецова, Рая Хотимская, Мирослава Ежиленко, Анна Король, Настя Цурканович, Алла Зборлюкова — их и не перечислить всех… Голоса от Чуда… Пение — Душа… Никто тогда не думал о… деньгах… Растили и несли в мир — красоту!
А Владимир Матвиевский! — тот уникальный тенор и такой же чудо-футболист, вратарь, который, когда попадалась слабая команда, стоял на воротах и ел… пирожки… но мяч видел издалека и потехи для оппозиционных болельщиков не давал никогда…
…В свое время «Смеричка» покорила сцены всего Советского Союза. И это была не пиарная “раскрутка”, это был тяжелый, но желанный, сладкий труд, жажда не славы, а утверждения своих, украинских, буковинских высот на — казалось бы — недостижимых творческих вершинах.
Утвердила!
Ведь и ныне, когда звучат “смеричковые” песни, замирают сердца у тех, кто понимает, что такое творческая “настоящесть”. А это «Снежинки падают», «В Карпатах ходит осень», «Несравнимый мир красоты» Левка на стихи Анатолия Фартушняка. Это и «Черемош, Черемош сивый» на стихи Николая Негоды (его же «Степью, степью», музыка А. Пашкевича, незабываемая исполнительница Раиса Кириченко)…
А лично для Аллы написана Левком и до конца ее дней — любимая песня «Желание» на стихи того же Фартушняка, которую позднее пел, еще учась в мединституте, Владимир Ивасюк… И «Скрипка без струн», и «Звездная ночь», «Живая вода», «Если любишь, люби» на стихи Анатолия Драгомирецкого и Николая Ткача…
…Песни звучат, и нередко никто даже не знает их автора. Но они — живут! И продолжают жизнь тех, кого уже нет с нами…
…После увиденного и услышанного в тот вечер, а было это 4 марта во вторник этого 2008 года, я невольно с самого утра позвонили Левку Тарасовичу. Я говорила ему, какие чудесные костюмы у его «Смерички», как уникально (сегодня говорят — суперово!) выглядели в буковинской одежде Назарий, София, Василий… Как это не справедливо, что удивительного мастера, художника-модельера, выпускницу Выжницкого училища прикладного творчества (отделение художественного моделирования и конструирования одежды), отличницу Одесского государственного педагогического института имени Ушинского (художественно-графический факультет) так редко показывали по тому же телевизору раньше, и недостаточно о ней писали, и почему это всегда появляется не вовремя… точнее — поздно…
Вот вышла в телеэфир прекрасная но — посмертная программа редактора-режиссера Черновицкой областной государственной телерадиокомпании Антонины Фантух «“Черешневая роща” Аллы Дутковской», за которую, к слову, Антонина Павловна получила диплом Профессионала эфира Украины. Ее работы не раз отмечались наградами: Диплом и Золотая медаль международного фестиваля «Вместе» («Вербовая судьба Рудольфа Лекалова»), диплом Лауреата Всенародного фестиваля «Калиновые острова» о Назарии Яремчуке («Это дерево дивное и с утратой не вянет», руководитель проекта и соавтор заслуженный журналист Украины, многолетний директор этой же телерадиокомпании Аркадий Казимирский) etc.
…Черешневая роща Аллы Дутковской всколыхнул души зрителей, которые, возможно, впервые узнали, кто живет… жил и работал на буковинских творческих тернах.
Слава Богу, еще при жизни Аллы она и мир увидели книгу Ярославы Кибич «Назарий Яремчук. Я песней вернусь к жизни» (Черновцы, издательство «Прут», 2003), где тепло, достойно и увлеченно рассказывалось о «Смеричке», с благодарностью до земли — об Алле, смыслом творчества которой стала редкого мастерства работа над созданием сценических костюмов сначала для «Смерички», потом — «Червоная рута», «Черемош», «Живая вода», «Заслуженный (теперь — академический) Буковинский ансамбль песни и танца» (неизменный руководитель, композитор и дирижер Андрей Кушниренко), отдельно для Софии Ротару, Иво Бобула, Назария, Василия Зинкевича, Лидии и Аурики Ротару…
Сначала Выжница, потом Черновцы, дальше — Киев, Москва, Ленинград, Прибалтика, Крым… Европа, Азия, Америка… Где только не гастролировали буковинские творцы — и повсюду их встречали бурями аплодисментов — сперва за “одежду”, искренне удивляясь и очаровываясь его необычностью, тонкой, филигранной работой творческих мук… А в конце — за песню, одетую руками Аллы.
…А руки эти, нередко за кулисами, сжимались до хруста от волнения.
Совершенное, скрупулезное исследование работы Аллы провела в своей книге «Украинский народный костюм Северной Буковины. Традиции и современность» кандидат искусствоведения Мирра Васильевна Костишина (Черновцы, Рута, 1996).
Этот трогающий, профессиональный и отепленный живым
чувствительным нервом рассказ завораживает, вопреки необходимому
“сухому” анализу чрезвычайного творческого процесса Аллы. Мирра
Васильевна констатирует: “…Она стала первой на Буковине художницей по
созданию эстрадной одежды по местным мотивам”
.
Своеобразное современное и одновременно фольклорное, национальное направление репертуара буковинских ансамблей того времени требовал соответствующей оригинальной современной и вместе с тем традиционной буковинской расцветки.
У подобного “костюмного прорыва” не было ни единых традиций. Алла бесстрашно “кинулась” на… тайну… И — открыла ее… очаровав слушателя, как зрителя, “невянущим миром одетой песни”.
Близкие, милые и нетребовательные названия ее костюмных комплектов: «Горянка», «Очаруй», «Водограй», «Олимпийские» (для ансамбля); отдельно для солистов «Край мой» (П. Дворский), «Буковинский стиль» (Н. Яремчук), «Черешневая роща» (С. Ротару), «Черемош» (для солисток ансамбля), комплекты «Писанка», «Червоная рута» — любимый костюм Софии Ротару к 20-летию ее творческой деятельности. К слову, именно в первом для нее костюме Аллы она снималась в первом фильме «Червоная рута», а в Ливадии в этом году, когда праздновала свой уважительный юбилей, среди выставленных в экспозиции ее сценических костюмов за “трудовые годы” достойно себя чувствовали костюмы Аллы Дутковской.
Спросила я, позвонив Лидии Ротару, сбереглись ли костюмы Аллы у нее и у Аурики?
— А как же! — удивилась Лидия. — Это одна из самых дорогих жемчужин, которые у меня есть. И пока я жива, не разлучусь с ней. Не могу…
Когда-то Алла попросила его у меня на какую-то выставку. Я дала, но с большим предостережением — вернуть. Этот костюм она и моделировала, и шила своими руками… И для Софии, и для Аурики — тоже…
Однажды мы встретились в Свято-Николаевском соборе… Алла Борисовна там преподавала рисунок, живопись, композицию при соборной благотворительной художественной Воскресной школе для детей.
Я хотела отдать ей в науку свою дочку Софийку, но вона не советовала: …холодно, — говорила, — девочка у вас слишком хрупкая… Подкрепится, тогда отдавайте — но в мирскую художественную школу, я там тоже работаю…
…Лидия улыбнулась.
Теперь ее София учится где-то в Англии и совсем не художеству. Но — рисует. Иногда — костюмы… И неплохо, как для ее способности.
…В этом же Свято-Николаевском соборе в прощальный июньский день 2004 года Аллу… отпевали. Остались без нее ее воспитанницы и коллеги, которые поддерживали ее в этом благотворительном деле — Ангелина Тимчук (окончила художественно-графический факультет Ивано-Франковского университета) и Людмила Борисикевич, выпускница Львовской Академии искусств.
Грустный стоял настоятель-протоиерей Дмитрий Латковский, чьих трех сыновей Алла Борисовна обучала художественным секретам и искусству — быть людьми.
Старший сын настоятеля Роман окончил Московскую академию иконописи. Возможно, одна из созданных им икон провожала его учительницу по дороге, окропленной чистим неожиданным — при долговременной жаре — дождем в… рай…
Грустные и молчаливые шли по той дороге дети.
Скольким из них она обозначила жизненный путь. Ее воспитанники из Черновицкой детской художественной школы были победителями на Международных детских выставках, конкурсах в США (1987), Польше (1992), Индии (1995), Израиле (1995), Японии (1997). Она стала Заслуженным деятелем искусств Украины, «Отличником образования Украины».
Чтобы описать художественную и человеческую ценность этого творческого пути, мало статьи, альбома, книги. Для этого не хватит одной человеческой жизни. Но подвижники на нашей земле еще не перевелись.
Для всего есть свое время, зря, что нередко мы нарекаем на него… Но не стоит тянуть…
…Именно время обозначило личность Аллы Дутковской, как на самом деле — знаковую: модельер, художник, педагог, сценограф (она преподавала, как уже было сказано, рисунок, живопись, композицию; была сценографом, художником-постановщиком Международного в Черновцах фестиваля украинской песни «Доля» 1994 г. и первого фестиваля украинской песни имени Назария Яремчука, г. Выжница, 1996 г.)
— …Как трагически рано он оставил нас всех, осиротил Буковину, Украину, — говорила она тихо, держа худенькую руку немного ниже сердца, когда я пришла к ней, ожидая встречи с Левко Тарасовичем. Мы тогда работали над песней «Черновцы. Возрождение…».
…Глядите сине астрами,
Молодеете в красоте,
Будут завидовать вам все Австрии
И Парижи, и Вены все…
— Ой, далеко еще нам до той зависти… — тихо хозяйничала возле чайника, открывая коробку конфет. — Мне больше нравится припев:
Звенит вверху
Соборно-серебряный неповторимый лад,
Это наш святой порог, обетованный сад,
Это наш сад…
Хорошая будет песня… Вот только замучила я своего Левка…
Я чувствовала, что говорить ей тяжело. Но она не хотела отпускать меня. “Почитайте что-нибудь… Я люблю ваши стихи… И Левко Тарасович подойдет…”
Ми сидели на диване. На окне колыхалась белоснежная занавеска. Я прочитала, что в ту минуту вынырнуло в памяти:
Я открываю окно,
Кофе сделаю или чай,
День, как святое вино,
— Мир, встречай!
Света испугается печаль,
Свету тьма не страшна,
Душу ему несу,
Папоротник в ней цветет.
В водосточных трубах еще спит вода,
Петух горланит где-то,
Папоротник молодой,
Господи, дай нам днесь…
— Бог добрый… — промолвила Алла Борисовна.
Мне защемило в грудях. И до сих пор не прошло то ощущение.
…Теперь я думаю о Левке Тарасовиче.
Как ему без нее? Он, правда, мужественный. Но все же…
…Сегодня 4-е марта, вторник. 2008 год.
День рождения великого песнотворца Володи Ивасюка.
4-е марта…
День расставания со светом земным буковинского златоуста Анатолия Добрянского…
4-е марта… Утро…
Я звоню Левку Тарасовичу. Я не могу сегодня пойти в Вечный Дом этих дорогих мне людей. Болею. Там и Наталя Ярмольчук, художница, в чьих дневниках одно близкое ей имя из художественной школы — “Алла Борисовна…”, которая, может единственная во время учебы Натальи пророчила ей… светлое будущее…
Теперь они там, в том непостижимом свете, рядом…
…Слушаю Левко Тарасовича.
Закрываю глаза и вижу: шаткий мостик над бурлящим Черемошем… По нему идут двое… веселые, беззаботные, влюбленные…
Переходят реку… добираются до лесу… прячутся от жары… Слышу смех, шорох листьев, иголок…
Жаль, думаю, что так складывается жизнь, что лишь Голгофа нас ведет вперед.
Левко Тарасович вспоминает полдень августа 1992 года. Родная Выжница. Церковка. И они с Аллой трепетно переступают порог. Священник произносит: “возьмите за руку друг друга…”. Взяли…
“Вот в этот миг, в эту секунду Господь скрепляет вас…”
Горячая волна прошла по всему телу. Руки задрожали, но не разъединились…
Так и шли все годы… Повенчанные высшей Силой… По пыльным дорогам, извилистым горским перевалам, белым глубоким снегам…
А за ними бежали пионеры в красных галстуках, те, которые посыпали цветами их свадебную дорожку под пение хора Вашкивского дома культуры, которым руководит славный Василий Михайлюк, чья «Черемуха» именно тогда облетала мир… Хор пел им «Стелись, барвинок» и “серенила” кавалькада нарядных «Волг», которые неизвестно где “достала” заведующая отделом культуры выжницкого района Галина Левина.
Алла в белом, до земли, (сама шила, как и его костюм) платье — весенняя, как теплый незабываемый их апрель, в котором буяли все краски надежд, вер, любви, которые потом лягут в удивительные творения ее творческого Дара…
Спрашиваю, было ли у них любимое место, где они встречались желаннее всего. И слышу: любимое место — сцена и кабинет, где я работал и где Аллочка рождала свои шедевры…
— А первая собственная квартира?
— Жили у моей мамы, в Кутах… Они — мама и Аллочка — удивительным образом любили друг друга…
— А в Черновцах?
— На Проспекте 50-летия Великого Октября, 52, кв. 26, теперь — Проспект Независимости…
Так это же совсем рядом со мной! Как же я не знала, ято они так близко… Так стыдно, что я не знала… Но случай слепым не бывает, на самом деле — лучше поздно, чем никогда…
Ложу трубку.
4-е марта…
В 12 у меня “аудиенция” с врачом. Тяжело иду. После лечебного сеанса не сворачиваю на свою улицу, а перехожу дорогу, определенный период времени ищу дом №52, поднимаюсь на третий этаж…
Двери под №26 — черные, с кривыми порезами на дерматине. Нажимаю кнопку звонка: раз, второй, третий… Сама не знаю, зачем это делаю. Но хочу знать, кто тут теперь живет, что за люди, понимают ли, кто тут был до них?..
Немота. Нет никого.
Звоню в соседний номер. Выходит молодой человек. Андреем назвался. О фамилии Дутковских что-то слышал, но живет тут недавно, поэтому ничего сказать не может… “Но вот напротив бабушка живет… вам не откроет. Я позвоню…”
Худенькая, старая женщина вопросительно смотрит на меня: чего я хочу? “Вы знали Левко и Аллу Дутковских, живших вот в этой квартире?” — показываю на порезанный дерматин.
“Ну как же, как же… Такие милые, интеллигентные люди… Он композитор, а она — закройщица. Замечательная женщина… Да Вы заходите, пожалуйста. Я как раз хлеб пеку… Знаете, какой сейчас хлеб в магазинах? А я всё сама пеку — и хлеб, и печенье, и пироги… Слава Богу, мука есть… Вот, посмотрите… Это моя кухня…”
…В комнате действительно пахло хлебом. В духовке хлеб уже зарумянился… “Конечно, это не печь, но что поделаешь — город…” — бормотала Анна Ивановна Сидорова. Мы познакомились. Она из России. Мужа перевели на службу. Военный. Умер. Войну прошли оба. Раны у него были тяжелые. Теперь одна живет. Правда — есть дети. Приходят. Наведываются. Но у них давно уже свои семьи. Ей 85 лет…
“…Знаете, был такой случай…”
B я слушаю, как у нее загорелся на кухне жир, вспыхнула занавеска, она с перепуга закричала; на крик почти влетел Левко Тарасович и успокоил ее, погасив огонь.
Они жили очень дружно. Не то, чтобы ходили друг к другу, но отношения были теплыми, добрососедскими…
“А что случилось? Почему вы их здесь ищете? Они же давно живут в другом месте…”
Я никак не могла объяснить ни ей, ни себе, что я на самом деле тут ищу. Просто: захотелось пройти по дорожкам Аллы, ступенькам, где живут ее следы, может они мне что-нибудь во мне откроют… Я шла на встречу с ней и слышала живой трепет ее присутствия в душе…
Так бывает… Потому что живешь не для того, чтобы жить, а чтобы чувствовать, что ты живешь…
“Знаете, я однажды попросила Аллочку, чтоб она мне сшила белый воротничок. Я работала в «Колоске» продавцом — хлеб продавала. Я тогда не знала, что Аллочка художник и, вот вы говорите, какие костюмы она моделировала для великих людей…
Шло время. Несколько дней. Они куда-то уехали, видимо на гастроли… И вот представьте себе, приезжают они, кажется, из Прибалтики и Аллочка приносит мне — что бы Вы думали? — конечно, ажурный, очаровательный воротничок. Подарила… И денег не взяла. Да что я Вам рассказываю? Вот я сейчас Вам его покажу…”
Прихрамывая на больную ногу, женщина подошла к старому шкафу и достала… белоснежный, словно только что выстиранный, на самом деле очень хороший воротничок. Погладила его, развернув, и прошептала: “Это Аллочка мне привезла. Подарила. Я очень берегу его, хотя давно уже не ношу… Время было хорошее… И люди тоже…”
…Хлеб был готов. Хлеб жизни.
Анна Ивановна угостила меня.
Воротничок серебрился чистотой и… памятью. И еще — любовью… над которой не властно ни время, ни обломы, ни даже смерть.
Думалось: любовь — вечная тайная и желанная струна… вечное сокровище в неуничтожимом духовном ларце нашего естества. Как лаконично, глубоко и точно сказал об этом наш незабываемый Иван Миколайчук: “А — слышишь?..”.
Кто знает, может и она, наша так же незабываемая Алла Борисовна Дутковская услышала или услышит нас хотя бы сегодня….
А — слы-ы-ы-шишь?
Тамара Севернюк
2009
