Книги о Владимире Ивасюке и песенники
Молнии бьют в самые высокие деревья
3
Когда-то мне очень хотелось побывать хотя бы в одной заграничной стране, но об этом мог только мечтать. Не пускала служба на ракетной базе, идеологические «грехи»: чтение самиздата, переписка с диссидентами, печать в газете инакомыслящих, отказ публично осудить в прессе осужденных, организация Шевченковского вечера и поход к памятнику с песнями и цветами, а еще язычок мой (начальнику Косовского отделения КГБ Пономареву сказал, что Пушкин не фотографировался с Бенкендорфом, а Пушик не фотографируется с начальником КГБ), информации «сексотов» и еще кое-что поставили меня на спецучет в этой «конторе». Во Францию, США, Индию и Непал я вырвался только тогда, когда избрали депутатом Верховного Совета первого демократического созыва, когда дипломатический паспорт дал мне «зеленый коридор».
Владимир Ивасюк уже 12 лет лежал в Львове на Лычаковском кладбище, когда я вблизи Нью-Йорка, в Оранже, из уст американца украинского происхождения Степана Вельгаша такое узнал о его песнях, чего, возможно, Володя и сам не знал, а, если что-то и говорили ему в «конторе глубокого бурения», то не так, как все делалось на самом деле.
А услышал об этом эпизоде из биографии своего друга вот как.
В октябре 1991 года я полмесяца встречался с разными людьми Америки, выступал как писатель и политик перед разными аудиториями. Навсегда остались в сердце встречи со Святославом Гординским, с Василием Баркой, с родственниками композитора Ярослава Барнича, который написал музыку песни и оперетты «Гуцулка Ксеня», с женой композитора Ивана Недильского, создавшим музыку романса «Красные маки» (известные произведения еще и теперь представляются как произведения Романа Савицкого, хотя речь может идти только о первом варианте текстов, которые до неузнаваемости фольклоризировались). Об этих песнях мы говорили когда-то с Владимиром Ивасюком, который тоже считал их произведениями Савицкого; но я ему рассказал и о Барниче, и о Недильском, показал, где эти талантливые украинцы жили и работали в бывшем Станиславе.
Но пойдем в октябрь 1991 года. Прибыв в штат Нью-Джерси, жил я у Марии и Степана Вельгашей под Нью-Йорком, в Оранже. Они рассказали мне, что в октябре 1972 года брали участие в голодовке студентов, когда в Украине началась новая волна арестов инакомыслящих, преследование национально сознательной интеллигенции. Сегодняшняя молодежь не знает ничего о молодом туристе, бельгийце украинского происхождения Добоше, которого кагебисты задержали в СССР и использовали, чтобы бросить за решетку 21 украинца, а еще многим перекрыть горло. Студенческая голодовка, начавшаяся в канадских университетах, перекинулась в высшие учебные заведения США.
Кремлевские идеологи очень боялись, чтобы имидж «самой демократической» страны не страдал, потому и советская пропаганда умело творила мифы, напускала туман; в СМИ и на международных встречах на белое говорили, что то — черное, и наоборот.
Когда премьер-министр Канады Трюдо, будучи с визитом в СССР, посетил Киев и поинтересовался, кого арестовали и осудили, то услышал в ответ, что политических заключенных в СССР нет, что арестованы террористы. Трюдо, вернувшись домой, повторил услышанное в своем выступлении. Понятно, что украинцы Канады и США знали, кто такие Василий Стус, Иван Светличный, Вячеслав Черновол, Евгений Сверстюк, Иван Дзюба, Валентин Мороз, потому-то в канадских университетах началась протестная голодовка студентов. Голодовать украинцы начали в понедельник, а до субботы их уже поддерживали студенты других национальностей в 22 университетах. Трюдо слали телеграммы протеста. За неделю премьер получил 80 тысяч телеграмм. По телевидению показывали украинский фильм «Тени забытых предков». Эта лента с большим успехом шла и в кинотеатрах. Американцы украинского происхождения знали, что именно на премьере фильма в Киеве 1965 года с выступления Василия Стуса начался протест украинской интеллигенции против репрессий. Тогда кагебисты арестовали Валентина Мороза, Опанаса Заливаху, братьев Горынь. Теперь, через семь лет, в Украине повторилось то же самое, а тут, в Канаде, премьер Трюдо называет заключенных-борцов террористами.
В субботу проходил съезд Конгресса украинцев Канады, на который съехалось две тысячи делегатов. Туда прибыл и премьер Трюдо. К нему на встречу пошла делегация: студенты Юрий Божик, Марко Бойцун, Степан Вельгаш; присоединились журналист Андрей Бандера, профессор Гудзяк, который вырастил такой большой мандарин, как тыква, и взял его с собой на эту встречу с государственным руководителем. Трюдо пригласил делегацию к столу, но студенты сели на пол и сидели. Трюдо не стал протестантов приглашать второй раз, а помыл руки, вытер их полотенцем и сел за стол. Переговоры длились час. Премьеру упрекали в том, что он борцов за свободу Украины назвал террористами и за его мягкую позицию на переговорах с советскими лидерами.
— Как премьер я не имею права наводить порядок в чужом доме. Там есть свой хозяин.
Степан Вельгаш сказал:
— Господин премьер, вы уже дважды говорили о нарушениях прав человека в Бангладеш и ни одного раза не сказали о том, что делается в СССР.
Студент Марко Бойцун добавил:
— Не идет речь о вас, а идет речь о том, что вы сказали, вернувшись из Украины. Мы требуем, чтобы вы поставили этот вопрос перед советским правительством.
Трюдо сказал:
— К нам приедет с визитом Косыгин. Я буду встречаться с ним за столом переговоров и скажу, что тут голодуют студенты по причине арестов 21 диссидента. Когда сообщу об этом Косыгину, то он скажет, что ничего не знает, что нужно изучить этот вопрос. (Трюдо стало душно, он снял пиджак, закатил рукава рубашки, а тогда продолжил речь.) Валентина Мороза они, возможно, освободили бы.
Трюдо, выступая на Конгрессе украинцев, говорил:
— Добрые украинцы! Когда я летел из Украины в Канаду, то видел золотые подсолнечники и синее небо…
А дальше он сравнил канадскую провинцию Квебек с Украиной, добавил, что в правительстве создает должность, на которой человек будет заниматься вопросами культур национальных меньшинств…
На этих словах Степан Вельгаш закончил свой рассказ, в котором меня поразила та деталь, что к студенческой голодовке и съезду Конгресса украинцев Канады была выпущена пластинка наших песен, куда вошли и произведения юного Владимира Ивасюка. Ее продавали и в Канаде, и в США под лозунгом, что весь выручка будет направлена на поддержку политических заключенных и их семей в СССР.
Я нигде в украинской прессе не читал об этой акции. Понятно, что такое мимо внимания КГБ не могло пройти. Очевидно, что Владимира Ивасюка вызывали и предлагали осудить эту акцию, или делали так, чтобы молодому не закрутилась голова, и не посвящали его в секреты высокой политики. Нине тяжело узнать, произошел ли профилактический разговор с Ивасюком, но такое фиксировали, чтобы в нужный для них момент выдвинуть и это обвинение. Более того, некоторые из бывших, кто когда-то на горла творческим людям накладывал тугие воротники, и сегодня компрометирует в прессе великих украинцев. Им помогают «друзья украинского народа». В 2008 году на страницах своего «Бульвара» редактор Гордон напечатал интервью с бывшим ивано-франковским кагебистом Крыжановским, который наплел, что Володя был агентом КГБ, что его использовали для зондирования отдельных инакомыслящих иванофранковцев. Мне позвонила бывшая заведующая музеем Ивасюков в Черновцах П. Нечаева, чтобы узнать, что это за Крыжановский. Я обратился к бывшим чекистам, которые в то время и в моей квартире делали тайные обыски и проводили со мной «профилактические» беседы, а также к нынешним эсбистам, чтобы рассказали, кто такой Крыжановский. Они сказали, что у Крыжановского были определенные проблемы с психикой, за что его и уволили из органов. На своей низкой должности он и не мог львовянина привлекать к «зондажам», потому что не жил Ивасюк в Ивано-Франковске, а в Черновцах и Львове учился и творил.
В конечном итоге, кто из иванофранковцев был ближе Ивасюку, чем его соавтор песен. Не мог Володя писать на мои слова песни и «стучать» на меня, вредить девушкам из «Росинки», которые пели его песни. Не удивляюсь Крыжановскому, а удивляюсь Гордону и подобным ему, который хоть таким способом, но потоптался по имени славного украинца, песни которого выпрямляли и выпрямляют души и евреев, боровшихся за облегчение судьбы и освобождение политзаключенных. Не гоже делать то, что делает Дима Табачник, сочиняя об украинцах и Украине, призывает переписать нашу историю, так словно нет украинцев-историков. Отвечаю, что не был Володя Ивасюк «стукачом»! Не сомневаюсь, что тем, которые укоротили ему жизнь, выгодно было, чтобы и такая легенда ходила о нем. Бывший кагебист рассказывал, что когда им хотелось выпить, а не было денег, то оформляли, что сувенир подарили «консультанту», а у продавца брали фиктивный счет для отчета. И не знал человек, что его именем торгуют «честные» чекисты. Но обмолвками Владимира Ивасюка не убить, ведь золото и в болоте блестит, а болото остается болотом.
Вспоминается нападение украинца на Косыгина в Канаде, когда глава совета министров СССР прибыл туда с визитом. Когда А. Косыгин вернулся, из СССР отпустили за границу диссидентов Леонида Плюща, генерала Петра Григоренко, Надежду Светличную, Нину Строкатую. На лидера чилийских коммунистов обменяли Валентина Мороза.
А Владимиру Ивасюку после октября 1972 года оставалось жить, учиться и творить еще неполные семь лет.
