Книги о Владимире Ивасюке и песенники

Монолог перед лицом сына

Раздел двадцать первый

Кроме творчества, учебы в Львовской консерватории и работы на кафедре, 1974 год насыщен важными событиями. Галя тоже оканчивает медицинский институт и получает диплом врача. За месяц до этого события Володя отправляется сделать ей подарок — хочет, чтобы его сестра стала такой элегантной, какой еще с роду не была. Для этого едет с ней и матерью в Ленинград, где справляет ей прекрасный костюм, платья, покупает две пары туфель. А когда Галя едет со своими коллегами в оперный театр на выпускной вечер, он ей дарит роскошный букет цветов.

Узнав, что его внесли в группу представителей советской песни на Международном фестивали песни в городе Сопоте (ПНР), Володя прилагает усилия, чтобы и Галя поехала с ним.

В начале августа Володя звонит в Бердянск, где Галя отдыхает вместе с родителями, чтобы она немедленно приезжала во Львов — он ей оформил паспорт для поездки вместе с ним на Сопотский фестиваль песни, на котором будет исполняться и его «Водограй».

Галя прилетела во Львов в тот же день. У нее же большой талант молниеносно доставать билеты на поезда, самолеты и автобусы, даже тогда, когда уже никто не может этого сделать. Дома перед ее глазами разворачивается поразительная картина: весь пол в комнате устелен партитурами, среди которых торчат пустые бутылки из-под молока, и валяется несколько пачек сигарет. Приезд Гали был своеобразным спасением, она устроила Володе праздник: в Бердянске мама дала ей в дорогу зажаренную курицу, к которой Галя и не прикоснулась, у нее не не было времени. Теперь эта курица мигом исчезает…

Не отважившись самому написать оркестровку «Водограя» для Сопотского фестиваля, Володя обратился к лучшим оркестровщикам, которые очень недобросовестно отнеслись к своим обязанностям: отдельные места вышли совсем неинтересными, лишенными колорита, особенно плохо прооркестрированы скрипки. Чтобы выйти из затруднительного положения, Володе остается одно: засучить рукава и самому браться за оркестровку, то есть начинать все сначала. Он так и делает. За три дня все выполняет с такой тщательностью, что ему не стыдно будет перед польскими музыкантами.

Наконец-то выезжают. Володя не отрывается от окна: любуется новыми пейзажами, людьми, селами, городками. Красивый город Перемишль напоминает ему родные Черновцы. Оттуда едут в Щецин. Володе нравится то, что население относится с симпатией к подсолнухам, их видно всюду: на полях, возле домов, в городских скверах, даже на балконах. Декоративные возможности любимого в народе растения большие, и поляки охотно их используют.

После осмотра города Щецина берут билеты в Гданск, а оттуда добираются на электричке за сорок минут до Сопота. Устраиваются в Гранд-отеле на самом берегу моря. Тут уже есть советские представители: В. Дмитриев (фирма «Мелодия»), композитор М. Скорик, певица Н. Щукайте (Литва), а на следующий день приезжает София Ротару.

София Ротару привозит с собой оркестровку польской песни «Кто-то», которую тоже будет исполнять. Володя просматривает ее и ужасается: она же не выписана, не завершена, страницы не обрезаны, а неаккуратно оборваны. Эта неаккуратность наших оркестровщиков и переписчиков вызывает у него негодование. Но долго негодовать не приходится. Нужно немедленно переделывать чужую халтуру, а времени осталось мало. Завтра же репетиция…

Володя посылает Галю и Софию Михайловну спать, а сам берется переделывать оркестровку. Всю ночь работает в поте лица. В семь утра Галя приходит в его номер и ничуть не удивляется, когда видит, что он не раздетый, спит на не расстеленной кровати, а все партитуры ровно сложены на столе. Успел все сделать.

В десять часов утра начинается репетиция. Володя волнуется — это очень солидный форум, на него приехали представители нескольких десятков фирм звукозаписи разных стран мира.

Оркестром Лодзинского радио и телевидения, очень солидным по составу, руководит Генрих Дебих. София Ротару приходит на репетицию в надлежащей форме. Она прекрасно умеет держаться. Володя обращается к Генриху Дебиху с просьбой, чтобы он в «Водограе» как можно больше выделил скрипки, которые он, автор, выписал очень хорошо.

Репетиции проводятся в течение трех дней. Володя постоянно присутствует на них, ни одну не пропускает. Ему интересно познакомиться с иностранными солистами, композиторами, песнярами. Некоторые исполнители оказывают на него сильное впечатление, как вот польская певица Ирена Яроцкая, которая отличается прекрасными внешними данными, волшебным голосом, преисполненным драматизма, и безупречным вкусом. Очень понравился и солист из Японии Акиро Фусо.

Володя входит в состав советской делегации, ему вручают два приглашения — для него и для Гали.

Фестиваль начинается 21 августа 1974 года. В знаменитейшей Лесной опере, которая имеет почти три тысячи мест, собралось много гостей. Есть немало исполнителей, идущих вне конкурса. Отдельные певцы отличаются хорошим голосом, изысканным репертуаром и удивительными выдумками в одежде.

На следующий день София Ротару, одетая в буковинский народный костюм, исполняет песню «Водограй». Оркестр звучит прекрасно, скрипки, о которых все время волновался Володя, радуют душу, ничто их не заглушает. А София Ротару выглядит чрезвычайно эффектно, оригинально и поет прекрасно, с вдохновением. В огромном зале долго гремят аплодисменты многонациональной публики. Володю поздравляют с успехом М. Скорик и почти все его коллеги, члены жури фестиваля.

У Володи спадает напряжение, пропадает волнение. Настроение его светлеет.

Галя рассказывает:

«Мы счастливы, ведь не ожидали такой бурной реакции со стороны разных гостей, которые под влиянием песни казались единым живым организмом. Вот какие чудеса может сотворить настоящее искусство. Смотрю на своего брата, 25-летнего врача и композитора, и радуюсь, как ребенок. Из Лесной оперы идем пешком, нам словно не хочется, чтобы гул автобуса и людской шум развеивали или приглушали бесконечное лопотание аплодисментов почти трех тысяч незнакомых поклонников песни. Ведь те аплодисменты — искреннее признание одаренности моего брата, утверждение красоты украинской песни в сознании абсолютно посторонних людей.

Собираемся в номере Софии и отмечаем успех «Водограя» дружественным ужином.

В те же дни совершаем очень интересное путешествие в городок Мальборно, что за 60 километров от Сопота. Там еще сохранился импозантный средневековый замок. Из Сопота едем в Варшаву. В нашем посольстве участники фестиваля дают большой концерт. София Ротару, которой Володя аккомпанирует на фортепиано, завоевывает и тут большой успех».

После Варшавы Володя останавливается в Кракове, где проводит целую неделю. Посещает исторические места, осматривает памятники культуры и гитлеровский лагерь смерти Освенцим, который оказывает на него гнетущее, страшное впечатление. После осмотра Володя говорит Гале:

— Двадцатое столетие — это пора великих взлетов и падений человеческого духа.

Домой Володя приезжает довольный — он хорошо выполнил свою обязанность перед родной культурой. К этому нужно добавить, что в августе 1977 года на Сопотском международном фестивале снова прозвучит Володина песня «У судьбы своя весна», тоже в исполнении Софии Ротару.

* * *

…Славный роман О. Гончара «Знаменоносцы» вышел в свет в 1947 году и доказал своим появлением, что украинская художественная проза достигла вершин. Миллионы людей были очарованы духовной красотой и мужеством, чувством любви и верности советской молодежи, которая, одев солдатские шинели, пошла защищать не только свою землю, а и все порабощенные гитлеровцами народы Европы, европейскую цивилизацию.

Для Володи было настоящим праздником то, что в Львовском театре имени М. Заньковецкой Б. Анткив и С. Данченко инсценировали роман «Знаменоносцы» и поручили ему написать музыку к спектаклю. Об этом волнующем в творческой жизни Володи событии вспоминает поэт Р. Кудлик:

«Как-то раз тогдашний режиссер Львовского театра им. М. Заньковецкой Сергей Данченко поделился со мною своим замыслом: он планирует создать спектакль по роману «Знаменоносцы» О. Гончара.

— И нужен мне композитор, — сказал.

— По-моему, в Львове их хватает — хороших и разных…

— А что бы ты сказал, если бы я пригласил Ивасюка?

Меня эта Сергеева идея по-настоящему увлекла. Я пообещал познакомить их, в тот же день разыскал Володю, он был немного взволнован приглашением, но согласился…

Представление еще только готовилась, а песню из нее о полковом знамени (на поэзию военных лет Олеся Гончара) уже напевали все актеры, занятые и не занятые в спектакле. И это не на репетициях, а так, для себя. От актера Юры Брилинского ее услышали и мы, писатели и художники, песня была какая-то солнечно чистая, неповторимая своей торжественностью и лиризмом, сразу запоминалась, и мы с нетерпением ждали представления.

Спектакль прошел с триумфом. И игра актеров, и режиссерская интерпретация и, прежде всего само произведение О. Гончара — все волновало, трогало. Но все-таки больше всего — музыка Владимира Ивасюка. Без нее спектакля не представляю…»

Поэт Р. Лубкивский в рецензии «Знаменоносцы победы», помещенной в газете «Литературная Украина» 18 апреля 1975 года, писал:

“Глубоко оригинальную, волнующую музыку к представлению создал молодой талантливый композитор Владимир Ивасюк. Достижением его является также песня, написанная на стихотворение О. Гончара «Знамя полка». Выразительна судьба этого произведения, с которого, собственно, и начался победный ход «Знаменоносцев»”.

* * *

…Володя любит одиночество только тогда, когда работает над своими произведениями, а когда свободен от них, то всегда стремится к друзьям, без каких, по его словам, жизнь превратилась бы в пустыню. С особенной нежностью рассказывает о своем близком земляке, прекрасном киноактере Иване Миколайчуке, который родом из села Чортории Кицманского района. Володя часто навещает его в Киеве, радуется успехам артиста, взволновавшего его своими ролями — особенно Тараса Шевченко из фильма «Сон» и Ивана из «Теней забытых предков».

Вот Володя и Галя звонят к Миколайчукам. Их приглашают в гости. Они проводят незабываемый день в чисто буковинском духе. Мария Евгеньевна, жена Ивана, тоже буковинка, тоже из Кицманского района. Она прекрасная мастерица буковинской кухни. Иван Васильевич приятный в обществе, веселый и неутомимый рассказчик о своих встречах с разными людьми, а также о замыслах, планах, поездках, творческих поисках. Разговор еще больше оживает, когда приходит артист Иван Гаврилюк со своими неисчерпаемыми запасами веселых историй из жизни артистов кино. Все с удовольствием поют украинские народные песни. Володя знает их бесчисленное множество, ведь он же, можно сказать, с самого детства записывает их. Кроме того, у него есть чуть ли не пол сотни песен, записанных в тридцатые годы буковинцем Федором Димуряком. Иван просто-таки ошеломлен красотой этих народных творений и задушевным пением Володи, особенно тогда, когда его поддерживает Мария Евгеньевна, профессиональная певица.

Когда идет речь о кинематографе, Володя высказывает свое удивление, что украинские мультипликаторы обходят с равнодушием такие литературные шедевры, как «Лис Никита» и «Тапочки Абу-Касима» Ивана Франко.

— Можно сделать роскошные сериалы, — говорит Володя с увлечением. — Они бы освободили экраны телевизоров от киносерятины.

Иван хлопает в ладони, как мальчишка:

— Прекрасная находка, Володя!

Володя задумывается и продолжает:

— Часто говорим дома о том, что Борис Гринченко оставил глубокий след в нашей культуре. Светлая личность, удивительный человек и писатель. Почему-то доныне нет более-менее полной биографии этого великого трудолюба. А о его единственной дочери Насте тоже очень мало написано, хотя она, молодая писательница и революционерка, относилась к сильным, мужественным личностям, воспетых Лесей Украинкой. Кто об этом знает? Наследники цепляются к каким-то мелким грешкам Бориса Гринченко. А кто на земле живет без грехов? Когда выросту и наберусь немного сил, то, ей-богу, напишу оперу о Насте Гринченко.

Володю просто-таки волновал образ мужественной девушки. В разговорах он часто вспоминал ее с трепетным уважением, надеясь, что кто-то из творцов заинтересуется этой личностью.

Володю привлекает талантливая молодежь, которая считает творчество жизненной необходимостью, призванием, тяжелой, изнурительной работой. Он относится к ним с уважением, называет их своими друзьями, побратимами.

В последние годы своей жизни он налаживает хорошие отношения и творческое сотрудничество с талантливым писателем и фольклористом Степаном Пушиком, увлекается его поэзией, читает ее с большим интересом и искренним удовольствием. Начинает писать песни на тексты его стихотворений. Часто наведывается в Ивано-Франковск, бывает в семье друга, где ведутся пылкие, бесконечные разговоры о Гуцульщине, фольклоре, современной поэзии и песне. Володя видит в новом друге своего единомышленника, дарит ему свои пластинки, ценит его мысли и советы.

Таким же хорошим другом был ему и молодой певец, выпускник Консерватории им. Н. В. Лысенко, ныне солист Львовского оперного театра Игорь Кушплер. Володя любил его прекрасный голос и стремился познакомить с ним широкие круги поклонников пения.

Игорь Федорович внимательно присматривался ко всему, что касается Володи, и изложил свои мысли и наблюдения в проникновенных воспоминаниях, из которых мы цитируем небольшой фрагмент:

«Владимир Ивасюк… Это имя стало для меня символом доброты бесконечно щедрой и благородной души. Это — воплощение таланта и трудолюбия…

…Это было осенью 1978 года. Володю пригласили на слет творческой молодежи в Киев. Там должны были исполнять несколько его произведений, а именно «Нам покой, друг, только снится» (сл. Р. Кудлика) «Лето поздних георгин» (сл. Р. Братуня), «Рождение дня» (сл. А. Дементьева) и «Сюиту для камерного оркестра», над которой он очень старательно работал. Это произведение должен был исполнять киевский оркестр под руководства С. Шароева, а на исполнение песен Володя пригласил меня. Я был очень взволнован.

Мы приехали в Киев за два дня до открытия слета и сразу пошли на репетицию Киевского камерного оркестра, где как раз шла работа над Володиной «Сюитой». Это произведение он слышал впервые в живом исполнении и был очень взволнован. Сюита мне понравилась своей интонационной свежестью. Музыка рисовала карпатский утренний пейзаж со звонкими ручьями и пахучими равнинами.

День прошел в организационных делах, а на утро следующего дня была назначена репетиция с симфоническим оркестром, на которую мы были обязаны представить партитуры названных песен. К вечеру мы вернулись с Володей в гостиницу.

— Отдохнем, Володя, ведь завтра нас ждут хлопоты.

Володя скептически улыбнулся и сказал:

— Я так заработался над «Сюитой», что не успел сделать оркестровку для песни «Нам покой, друг, только снится».

— Тогда ограничимся только двумя песнями — фортепиано теперь нигде уже не найдешь, и за такое короткое время невозможно написать оркестровку и выписать голоса.

— Я же обещал… Ты сам слышал. Завтра будут ждать, и какой вид я буду иметь? Это же серьезные люди… Ты, друг, ложись спать, ведь тебе завтра нужно быть в форме. Сон для певца много значит. Повтори музыкальный текст и ложись. А я сажусь за работу…

— Инструмента же нет, — как ты будешь писать, Володя?

Он снова улыбается.

— Что ж, будем без инструмента…

Я удивленно посмотрел на него. Он пошел в другую комнату, где вынул из вместительного портфеля все необходимое для работы — нотную бумагу, карандаши, ручки с черными чернилами, резинками, лезвия.

Все разложил так, чтобы было под руками, чтобы во время творческого горения не отвлекаться и не рассеивать свои мысли. Честно говоря, я не верил в его затею. Как можно без фортепиано написать оркестровую партитуру для 80-ти инструментов, и так, чтобы было все слаженно?

Утром просыпаюсь и захожу в его комнату. Вижу: на диване, на стульях, на паркете раскиданные белые листочки бумаги, покрытые нотными значками. Это уже была музыка — плод его бессонной ночи. А он дальше пишет, не обращая на меня внимания. Потом все-таки на мгновение оторвал взгляд от партитуры, взглянул на меня… Лицо его утомленное, глаза пылали. Он был еще в плену своей музыки, в мире неизвестной нам красоты, куда суждено проникать только людям творческого призвания.

Володя словно проснулся ото сна и сказал просто, как о чем-то обычном:

— Партитура уже готова.

Я стал на колени и начал рассматривать бумажки:

— Это страшный труд. Разве можно так изнурять себя? У тебя еще все впереди. Зачем так спешишь?

Володя задумался и прочитал слова из стихотворения Р. Кудлика:

Нам покой, друг, только снится,
Взгляни же, день золотой.
Пшеничное поле колосится,
Гагарин землю облетает.

Пришли на репетицию. Разложили ноты. Оркестр сыграл всю партитуру… Я поражен — не было ни одной ошибки. И какая музыка, какая игра музыкальных красок!

Вечером состоялся концерт. Песня исполнялась впервые и завоевала похвальную оценку музыкальной критики…»

Игорь Кушплер так характеризует произведения Володи:

«Он писал не просто песню с запевом и припевом, а целые музыкально-драматические сцены. Иногда трудно понять, что же главное: слово, мелодическая линия или оркестровая гама. Все это у него переплетается, взаимно дополняется, создавая единую драматургическую линию. Мы с друзьями часто называли его украинским Шубертом. Вслушайтесь в его «Балладу о мальвах». Сколько нежности и драматизма звучит в виолончели и сколько динамики в мелодичной линии соло!

Я счастлив, что судьба моя коснулась этого выдающегося таланта».