Воспоминания
Галина Михайловна Ивасюк
Галина — младшая на два года сестра Владимира. Они всю жизнь были неразлучны. И Галя шла за братом — музыкальная школа, школа, Черновицкий медицинский институт. Володя всегда всюду брал ее с собой. Вместе выступали на концертах. Вместе ездили отдыхать в Крым, Бердянск, на Сопотський фестиваль в Польшу.
Мой брат
С раннего детства мы были не только братом и сестрой, а искренними друзьями, которые шли бок о бок почти три десятилетия. Но доброту и кротость Володя проявлял не только во взаимоотношениях со мной — товарищи по школе и медицинскому институту любили его за благородство, простоту и готовность помочь в трудную минуту.
Вместе учились с ним в Кицманской средней и музыкальной школах. Володя был скрипачом, а я — виолончелисткой в классе педагога Э. Л. Новоселова. Брату нравилось звучание виолончели, охотно следил за моей игрой. Его привлекали все музыкальные инструменты. Когда отдыхала, брал виолончель и играл на ней только что услышанные этюды, песни. С течением времени достиг незаурядной сноровки. Это приносило ему огромную радость.
Значительное влияние имел на Володю педагог по классу скрипки Ю. Н. Визнюк, который сформировал его как музыканта. Относился он с большой требовательностью к брату: иногда недостаточная подготовка к урокам фиксировалась довольно резко в дневнике, строго оценивалась и работа родителей, которые, по мнению молодого педагога, не имели права стоять в стороне, когда речь шла о воспитании их детей.
Случались и смешные эпизоды. Как-то раз учитель попросил отца переписать «Концерт» Л. Зейца. Папа всегда переписывал программные вещи Володи — у него был хороший почерк. Однако из-за своей занятости не успел своевременно справиться с той задачей. И вот Володя возвращается улыбаясь из школы, смотрит на отца не так, как всегда, а с лукавинкой в взгляде. Протягивает дневник и говорит:
— Посмотри, какую ты оценку заработал.
Папа перелистал страницы дневника и прочитал написанное жирным шрифтом: «Почему не переписали «Концерт» Зейца? Оценка отцу — двойка».
Дневник Володи пошел по рукам всей семьи. У отца накатились слезы в глазах — не от оскорбления, а от потрясения. Вечером отправился к учителю и попросил извинения. Потом сидел до поздней ночи, выводя ноты длиннющего произведения.
В нашей семье был культ учителей. Мы, дети, никогда не слышали жалоб от родителей. Если иногда у нас были низкие оценки, то причину этого родители никогда не приписывали учителям, а брали на себя. Это была здоровая родительская позиция.
Володя любил литературу, музыку, живопись и тех, кто их создает. Но с особым почетом относился к украинской народной песне. Говорил, что это сокровищница, в которой сохраняется душа нации, это сказочная левада, на которой буйствует язык. Помню, уже в восьмом классе брат начал записывать народное творчество в Кицмане и окружающих селах, подобно отцу, который собирал сказки, легенды, которые со временем вышли в издательстве «Карпаты» в трех сборниках.
Учась в медицинском институте, потом в консерватории, Володя продолжал собирать фольклор. Часто ему не хватало времени навести порядок в собранном. Тогда приходилось помогать — перепечатывала народные песни из его записных книжек, разрозненных бумажек, расшифровывала магнитофонные пленки. Уже после смерти брата из тех тетрадей я подготовила сборник «Из-за Черемоша и Прута», который должен появиться на свет. Кстати, на магнитофонных пленках еще осталось свыше ста пятидесяти записанных ним песен.
Володя радовался тысячам писем своих почитателей, которые приходили со всех концов тогдашнего Советского Союза. Отдельные его глубоко трогали. На человеческую благосклонность отвечал своим творчеством: писал песни, баллады, романсы с подъемом и острым чувством ответственности. С годами становился более требовательным к каждой нотке, каждому такту.
Не был равнодушен и к поддержке старших товарищей. Вспоминал, как в Москве, в Останкино, при встрече с О. Пахмутовой и А. Бабаджаняном они высказали свою благосклонность к его творчеству. Как в свое время — украинские композиторы Н. Скорык и И. Поклад. Ценил знакомство с незабываемыми А. Экимяном и Ю. Силантьевым.
Володя был счастливым композитором. То, что его «Водограй» и «У судьбы своя весна» в исполнении нашей славной эстрадной певицы Софии Ротару представляли в 1974 и 1977 годах украинскую песенную культуру на Международном фестивале песни в Сопоте (Польша), очень радовало его. Я была с Володей в Сопоте в 1974-ом и видела собственными глазами, с какой симпатией воспринимала многотысячная аудитория его песни. Там ему подарили пленку с исполненным «Водограем» под бурные аплодисменты огромного зала. Володе аплодировали поляки, россияне, немцы, французы, испанцы, японцы… Помню, он сказал тогда:
— В аплодисментах также немало музыки и поэзии.