Воспоминания

Игорь Федорович Кушплер

Игорь Кушплер

Хорошим другом Владимира был молодой певец, выпускник Консерватории им. Н. В. Лысенко, ныне солист Львовского театра оперы и балета им. И. Франко, Народный артист Украины Игорь Кушплер. Володя любил его прекрасный голос и хотел познакомить с ним широкие круги слушателей. Игорь был исполнителем многих песен Владимира. И был первым исполнителем песен «Лето поздних георгин» и «Нам покой, друг, только снится».

Нам покой, друг, только снится

Владимир Ивасюк. Для меня это имя стало символом огромной доброты, благородной и бесгранично щедрой души. Имя это — выражение таланта, который вылился в шедевры украинской современной песни, которые уже много лет звучат в устах нашего народа и народов всего мира.

Песни его стали тем источником, из которого мы и будущие поколения будут черпать доброту, чувство прекрасного, очищаться и наслаждаться необыкновенной свежестью музыкального и поэтического языка.

Это талант, который только что распустил могучие крылья, даря людям сокровища своего озаренного хода.

А народ! С каким энтузиазмом воспринял он произведения молодого композитора. Они зазвучали в каждом доме, его песни звучали на улицах — от малого до великого — так, как в свое время пели любимые мелодии итальянца Джузеппе Верди на его родине — после спектакля народ выходил на улицы и пел мелодии, которые запомнил. Так же было после концертов, где исполнялись произведения Владимира Ивасюка. На украинской эстраде тогда повеял свежий ветер, и всем было понятно, что взошла новая звезда и достойно заняла свое место на сияющем небосклоне наших творцов.

Моя счастливая судьба коснулась его творчества весной 1977 года и с того времени нас объединяла творческая дружба. Жизнь Володи без творчества, без музыки было немыслима. Музыка — это был он сам. Такой трудоспособности и творческого горения до него я не встречал ни у кого. Я был поражен его активной работой и умением распределять свое время. А умение это, как я позднее понял, диктовалось большим и принципиальным обязательством перед собой, в первую очередь, и перед людьми, с которыми его связывало творческая дружба.

…Осень 1978 года. Володя был приглашен на слет творческой молодежи в Киев, на котором должны были исполняться его произведения, в частности «Лето поздних георгин» на стихотворение Ростислава Братуня, «Рождение дня» на стихотворение Андрея Дементьева, «Нам покой, друг, только снится» на стихотворение Романа Кудлика и сюита для камерного оркестра, над которой он очень активно работал. Работа отнимала все время, так как очень ему хотелось закончить ее до начала творческого слета.

Сюиту исполнял Киевский камерный оркестр под управлением Шароева, а на эту акцию именно он пригласил меня, чем я был очень взволнован, и с большой ответственностью отнесся к этим выступлениям.

Приехали мы в Киев за два дня до открытия слета и сразу пошли на репетицию камерного оркестра — как раз шла работа над сюитой. Владимир слышал это произведение впервые в живом исполнении и был очень взволнован. Произведение мне очень понравилось своей интонационной свежестью. Музыка рисовала утренний карпатский пейзаж с его звонкими родниковыми ручейками, зелеными горными долинами.

День прошел в организационных делах, а на завтра, на утро, была назначена репетиция с симфоническим оркестром, на которую мы обязаны были подать симфонические партитуры названных песен.

Только под вечер вернулись в отель. У меня было одно желание — отдохнуть. Так я Володе и предложил. Он улыбнулся: «Ты знаешь, я так заработался над сюитой, что не успел сделать оркестровки для песни «Нам покой, друг, только снится». Я говорю, что придется ограничиться двумя песнями. Фортепиано же мы нигде уже не найдем и за такое короткое время написать оркестровую партитуру и голоса невозможно. «…Я же обещал, завтра будут ждать. И как я буду выглядеть? Это серьезные люди и будет неудобно. Ты ложись спать, ведь тебе завтра надо быть в форме, сон для певца много значит. И повтори себе музыкальный текст, а я сейчас сажусь за работу».

— Володя, инструмента же нет, как ты будешь писать?

А он снова улыбнулся — мол, будем без инструмента. Я не возразил. Он пошел в другую комнату, приготовил все для работы. Педантично все разложил, проверил, чтобы все было под руками, — как я понял, чтобы во время творческого горения не рассеивать свои мысли.

Честно говоря, я не очень верил в его замысел. Как это без фортепиано можно написать оркестровую партитуру для 60 инструментов и чтобы все было слаженно? Просыпаюсь утром, захожу к нему в комнату… На диване, на паркете, на креслах — всюду белые листы нотной бумаги, уже заполненные нотными значками. Это уже была музыка — плод его бессонной ночи. А он дальше пишет, не обращая на меня внимания. Тогда на секунду оторвался от партитуры, глянул на меня. Лицо было вдохновлено, глаза горели — он был еще там, в плену своей музыки, в своем мире неведомой нам красоты, куда суждено проникать только людям высокого духовного и творческого призвания.

Вдруг он будто проснулся и просто сказал: «Партитура готова».

Я стал на колена: «Володя, но же это страшный труд. Сколько ты затратил энергии! Разве можно так изнурительно работать? У тебя впереди еще столько времени. Чего так спешишь — успеешь!»

Он призадумался, а тогда процитировал слова из своей песни: «Нам покой, друг, только снится». Встал: «Давай одеваться на репетицию».

Пришли на репетицию, разложили ноты, оркестр проиграл всю партитуру. Я был поражен — ни одной ошибки, и какая музыка, какая игра музыкальных красок! А вечером был концерт. Песня исполнялась впервые и получила одобрительную оценку музыкальной критики.

Необыкновенная любовь к работе, желание сделать как можно больше и сделать сегодня, не откладывая на завтра. Он писал не просто песню с запевом и припевом, а целые музыкально-драматические сцены. Временами тяжело понять, что же главное — слово, мелодичная линия или оркестровая гамма. Все это у него переплетается, взаимно дополняясь, создавая единую драматургическую линию. Часто с друзьями мы называли его украинским Шубертом. В самом деле, вслушайтесь в его «Балладу о мальвах» — сколько нежности и драматизма звучит в виолончели и какая динамическая мелодичная линия в солопеве.

Скромность — что может больше украсить человека? В особенности же когда он в расцвете сил, таланта. Когда слава его пошла далеко за пределы родины.

Владимир Ивасюк и просто Володя — это две грани, которые объединял в себе композитор. С одной стороны — огромный талант, который уже столько лет звучит на эстраде, а с другой — это скромный товарищ, который живет любимой работой и которому далеко увлечение славой.

Хотел бы, чтобы все мы стремились быть полезными Родине так, как хотел этого Владимир Ивасюк.