Воспоминания

Жан Алексеевич Макаренко

Друг Владимира Ивасюка журналист Жан Макаренко работал в 60–70-е годы редактором молодежных программ черновицкого телевидения.

Творца оборванное крещендо

Немало щемящих воспоминаний всплывает из тех незабываемых годов, когда работал старшим редактором молодежных телепередач тогдашнего Черновицкого облтелерадиокомитета. Из того огрома, будто «тихое сияние над моей судьбой» — воспоминания о Володе Ивасюка, о нашей дружбе в течение почти 20 счастливых лет.

Вспоминается самое важное. Мое знакомство с Володей Ивасюком началось летом 1964 года на извилистых цецинских тропах, где находилась наша телестудия. С режиссером Василием Селезинкой молодежный телеклуб «Юность» пригласил к участию вокально-инструментальный ансамбль Кицманской средней школы. Это был к тому времени уже довольно известный даже в Украине, а не только в области, коллектив — победитель областных и республиканских конкурсов. Руководил им Володя Ивасюк. Из-за какой-то уважительной причины на репетицию он не приехал, но нам понравилась сноровка, даже профессионализм школьников. И в особенности выделялась солистка Людмила Шкуркина. Хороша была и пианистка, как оказалось, Галя Ивасюк — сестра Володи. Когда же пришел сам руководитель, мы были приятно удивлены: перед нами стоял не шумливый самоуверенный мальчишка, а степенный юноша — серьезный не по годам, интеллигентный. И его глаза — синие-синие, будто васильки во ржи, вдумчивые, открытые.

Та передача запомнилась телезрителям надолго, ее отметили на «летучке» как лучшую.

Со временем семья Ивасюков переехала в Черновцы и стала жить на улице Богдана Хмельницкого, 68. Это отца Володи, Михаила Григорьевича Ивасюка, пригласили на работу в Черновицкий университет. Я познакомился с ним, с мамой Володи, Софией Ивановной, самой молодой дочкой Оксаной — ей тогда исполнилось всего 6 лет. И еще было очень приятное знакомство с Магдалиной Колотилюк — няней Володи. Она пришла в семью, когда мальчику было всего 2 месяца, и осталась с детьми Ивасюков на всю жизнь. Володя, которого она очень любила, рассказывала и сочиняла для него сказки, назвал ее Милей.

Когда же Ивасюки переехали на улицу Маяковского (ныне именно там мемориальный музей композитора), то мы стали соседями. Володя часто забегал к нам, чтобы поговорить или позвонить по телефону, так как в новом жилье телефона еще не было. Он очень полюбил нашу светлую веранду, которая выходила в сад, и называл ее ради шутки «комнатой вдохновения». Приходя, клал на стол свой коричневый портфель, всегда набитый лекционными тетрадями, учебниками (был к тому времени студентом медицинского института), свежо-белым халатом и обязательно — нотами. Садился возле открытого окна и всегда с улыбкой предлагал:

— Ну что, старик, послушаешь, что я тут написал? Хочу поехать в Выжницу и показать Левку Дутковскому

К тому времени в райцентре Выжница, управляемый Левком Дутковским, ансамбль «Смеричка» уже был довольно знаменит. И Володя очень любил «смеречан». С самым младшим к тому времени участником ансамбля Назарием Яремчуком Володю познакомил я. Это произошло в августе 1970 года в городке Вашкивцы, кстати, очень знаменитом, — там родилась под пером Василия Михайлюка песня «Черемшина».

В Косове

Вместе с Володей Ивасюком, оператором Дмитрием Кошманом, по совету того же Василия Селезинки мы решили поехать в Косов на Ивано-Франковщину, чтобы снять сюжет к новой песне Володи «Червона рута». Ныне это бы назвали словом клип, а тогда это был просто видеоролик. С нами были студентка Киевского театрального института Вера Хомюк и двоюродная сестра Володи Мирослава Ивасюк. В автобусах тогда часто пели. Пели и мы, кстати, уже популярную тогда Володину «Я пойду в далекие горы», а подпевал Назарий — он возвращался в Выжницу с вступительных экзаменов на геофак. Володя сразу ощутил богатейший голосовой потенциал и незаурядный талант Назария, который пел с нами всю дорогу. Володя не ошибся!

В Косове нас приняла семья Балагураков — гостеприимная и щедрая. Сын Балагураков Юрий, кстати, работал на заводе «Легмаш» — там немного поработал и Володя. Вечером Володя подбил всех пойти на тамошний водопад Гук. Володя обратил наше внимание на радугу, которая поднималась над Рыбницей в лучах угасающего вечернего солнца. Щебетуха Вера Хомюк, не медля, встала на скалистом камне в театральную позу — как ее научили в институте — и полушутя-полусерьезно сказала:

— Глубокоуважаемое мое общество! Запомните день сегодняшний, когда у нас забрали покой, — она многозначительно кивнула в сторону Володи. — Но хорошего настроения у нас никто не заберет.

У Володи был с собою, как всегда, фотоаппарат, и он таки зафиксировал тот миг на пленку. Возможно, что именно в тот миг родился у него замысел песни «Водограй» — объяснение в любви Карпатам, природе, Косову, Гуку.

Снимая Гук

Засыпая в стодоле Балагураков, на ароматном, с равнины Михалковое, сене, я услышал Володин голос:

— Ты был прав, старик, что познакомил меня с Назарием. Файный парень и голос у него файный. Только нужно с ним работать. Напишу для него песню…

Владимир Ивасюк умел держать слово, если уже что-нибуть пообещал. Уважал человеческую порядочность, честность, добросовестность.

И выныривает из памяти июньский день 1972… Заходит ко мне на студию Володя Ивасюк с сестрой Галей. Поздоровались от сердца, я же приветствовал его с успехом «Смерички», которая с песней «Водограй» стала лауреатом всесоюзного конкурса «Алло, мы ищем таланты». Это был настоящий триумф, который «Смеричка» повторила через полгода на фестивале «Песня–72». Но у Володи уже было что-то другое на уме:

— Извини, Жан, что побеспокоил тебя. Помнишь, в Косове говорил тебе о песне для Назария? Принес.

Он сел за студийный рояль, легонько коснулся клавиш и начал тихонько петь. Это были «Две скрипки». В них было столько невыразимой тоски и светлой печали, что аж брало за сердце. Эта песня стала украшением репертуара Яремчука.

Хотя Володя любил многих на то время современных украинских и зарубежных исполнителей, посещал все концерты, коллекционировал пластинки, делал магнитофонные записи, в его песнях доминировала карпатская тема. Он ею вдохновлялся, грезил ею, когда переехал в Львов, даже тосковал, она его никогда не предавала. Он, молодой, стремительный, свободолюбивый, вдохновлял нас своими песнями, воспитывал в наших душах стремления к чистоте и свободе.

Кому же ты, друг, помешал, в чем твоя вина, что твои юношеские крылья так жестоко подрубили и оборвали твой полет на самой высокой ноте, на крещендо? Твои песни — глоток воды живой, они тревожат сердце, и их будет любить и будет петь Украина всегда.