Эстрадные песни

Возьми с собою мою песню —
Я в нее счастья напел.

Лето поздних георгин

Одним из шедевров, созданных Владимиром Ивасюком, является «Лето поздних георгин». История этой песни непростая. В мае 1974-го Ростислав Братунь из Ялты, прислал ему в письме стихотворение «Георгинное лето» и дописал, что хотел бы, чтобы Ивасюк сделал шлягер для Дмитрия Гнатюка. 18 августа Владимир получает от Братуня завершенный текст «Георгинного лета». Поэт просит, чтобы музыка была написана, пока еще цветут георгины. Наверное, эти цветы многое означали для него. Однако стихотворение пролежало у композитора несколько лет.

Впервые «Лето поздних георгин» исполнил Игорь Кушплер — первый исполнитель многих песен Ивасюка. Премьера состоялась на слете молодых композиторов в Киеве в октябре 1978 года. Игорь Кушплер, вспоминая тот концерт, писал: «Песня — словно маленькая драма». Позднее ее исполнил Василий Зинкевич. Михаил Ивасюк, когда услышал это исполнение, написал сыну: «Распелся, бездельник! В его исполнении «Лето поздних георгин» — шедевр».

Эта песня — этапная в творчестве композитора, в ней проявляется наклон к философскому углублению, к универсализации и обобщению и отображение этого современными музыкальными средствами. Ею Ивасюк обогнал свое время на несколько десятилетий.

Літо пізніх жоржин

Лето поздних георгин

стихи: Ростислав Братунь

музыка: Владимир Ивасюк

1978

Осіння грозо остання,
Спали ті забуті стерні,
Як спогад, що не поверне,
Як спогад про кохання.

Приспів:

Про нас у далекім літі,
Щасливих, наче діти,
В осінньому літі, жоржинному літі,
Спогад, грозо, спали!

Незваною жінка з дзвінкими очима
Приходить з далекого літа.
Земна і жагуча, та тільки незрима,
Як тайна, від мене закрита.

Приходить до мене з глибокого серпня
В печальній і тихій задумі.
Чекання холодними росами терпне
В жоржиновому пізньому сумі.

Бентежно і гостро вриваються в спогад
Цілунків її блискавиці.
Чекання не гасне під небом тривоги,
Не гасне, як спалах зірниці.

Приспів:

Про нас у далекім літі,
Щасливих, наче діти,
В осінньому літі, в жоржинному літі —
Спогад, грозо, спали!
Спали! Спали!